Примерно за полторы-две недели у меня произошли кардинальные изменения внутри. Я делилась этим каждый день в инстаграме, потому что мне казалось, что я нахожусь в эпицентре какого-то урагана и мне просто необходимо было записывать все происходящее. В ответ я получила очень сильную поддержку и отклик от друзей и знакомых. Многие рассказывали о похожих открытиях и процессах, происходящих у каждого в своем темпе.
Если кратко, то я впервые в жизни в сложной ситуации выбрала себя, отклеившись от внешнего давления.
Сейчас этот паттерн поведения постепенно закрепляется. Я все еще попадаю в ситуации с “ушами”, но обнаруживаю в них себя сама и обычно точно знаю, что делать дальше.
Мне видится, что главный навык, который мне дала терапия, и который обвалил лавину – это пресловутое умение замечать и проживать свои эмоции.
Как и многие в моем поколении, я выросла в очень эмоционально незрелой семье, а в сочетании с высокой эмоциональностью и гиперчувствительностью (и моей, и маминой), неумение проживать свои эмоции – это просто бомба замедленного действия. Страх, злость, отвращение, горечь – все это варится внутри, перемешиваясь, бродя и не находя выхода (потому что “на любимых же нельзя сердиться”, “плакать долго нельзя”, “страшные фильмы лучше не смотреть, а сны побыстрее забывать”, “если страшно, то лучше всего переключаться”). В результате очень многие события в жизни связываются с термоядерными клубками не прожитых до конца эмоций. Новые эмоциональные опыты добавляют ниточек в эти клубки и вся конструкция вместе едет в депрессию или панические атаки.
Поэтому критически важным становится умение остановиться, заметить и начать потихоньку выдергивать ниточки из клубков, смотреть на них по-отдельности, убеждаясь, что каждая сама по себе вполне выносима (особенно если дать ей возможность отработать свою функцию).
Вот здесь я злюсь, ужасно злюсь. Потому что кто-то близкий нарушил мои границы. И я просто должна что-то с этим сделать (сама себе должна) – направить куда-то эту энергию злости.
Вот здесь мне стыдно. А за что? Вспоминаю, что стыд – это почти искусственная эмоция, привитая нам нормами общества. Испытывать стыд более чем нормально. И заканчивается он обычно быстрее всех остальных.
Вот здесь я проживаю потерю. Любимый человек уехал в другую страну и я не могу как раньше сохранять с ним контакт. Мне очень плохо от этого. Но я не закрываюсь. Я плачу столько, сколько мне нужно, я пишу бумажные письма – и себе, и этому человеку. И постепенно горечь уходит и сменяется более легкой грустью.
Вот здесь мне очень страшно. Но, может быть, у меня найдутся силы посмотреть на этот страх. Чего я боюсь на самом деле? Я беру лист и начинаю писать, даже самое страшное. На бумаге оно выглядит каким-то другим, не таким как в голове. Чаще всего пугает возможная потеря близких. Или пугает сам комок эмоций, например, “если я так сделаю и что-то случится, я ведь не смогу с этим жить”. Но ведь я уже умею проживать потерю. Это тяжело, но возможно, и я не сломаюсь от этого. И с комками эмоций я тоже умею разбираться.